Я был один, не знал надежды,
Боренья сердца душу жгли,
Теснила ветхая одежда,
И гас последний свет вдали.

Пытался видеть — спали очи,
Пытался знать, но бредил ум.
И тяжелы мне были ночи
От странных и гнетущих дум.

И я пошёл по жизни бренной,
Пытаясь истину найти,
Встречал людей неоткровенных
И вновь сворачивал с пути.

Но вдруг… старик… его я помню
Лицо, как если бы сейчас,
Он был задумчивый и скромный,
И свет струился с тихих глаз.

Тот свет, что гас во мне… тревожно
Мне стало вмиг, сдавило грудь,
Я понял всё, что было ложно…
Казалось, жизни понял суть…

Тот взгляд… его не видел раньше:
Он строг, но ласков, не гневлив,
Ни капли не было в нём фальши,
Он милосерд и терпелив.

В черты я всматривался долго,
В его морщины на глазах
(Бывает так — не скажешь толком,
Что манит нас в чужих мирах).

Ещё мне в детстве говорили,
Глаза — есть зеркало души.
Его глаза мои открыли
В рассветной утренней тиши.

Он тихо старенькие чётки
Перебирал в своих руках,
Весь его образ очень кроткий…
Я не сказал?.. Он был… монах.

Как странно, думал я, как странно,
Спокоен он… и так легко,
И не тревожит в сердце рана,
И я не здесь, я далеко.

Сильнее слов и наставленья
Любовь была в нём, что искал,
Не знал Христова я ученья,
Но за мгновенье осознал,

Что от начала жизни этой
Закон, написанный в сердцах,
Руководил нетленным светом
В моей душе, в моих делах,

Но я не знал в житейском круге,
Где мой Источник, Элохим,
Я изнывал в духовной муке,
Был этот голод нестерпим.

И вот, бродя по тротуарам,
Когда закончилась гроза,
У монастырской церкви старой
И встретил старца я глаза.

Увидел я в них отраженье
Нетленной истины святой,
Они светились утешеньем,
Дарили радость и покой…

Но вместе с этим всем, немые
Мне слёзы грудь сдавили вдруг,
И я почувствовал впервые
Души моей печальный звук.

И дум во мне явилось много:
Что знает он, что я не знал?
Всегда ли шёл по жизни с Богом,
Иль тоже истину искал?

И так стоял я в изумленье…
Вдруг он почувствовал мой взгляд.
И, невзирая на смущенье,
Я подойти же был бы рад…

Но в нерешительности этой
Я ничего сказать не смог.
Он сам пришёл ко мне с ответом:
«Я был совсем как ты, сынок».

Яна Гильмуллина